О стилях и напряжениях

Что касается вопроса об эффективности и функциональности, то здесь,кажется, природа проявила если не чувство юмора, то чувство пропорции.Она с величайшей метаболической экономией конструирует стебель растения,который является чудом конструктивной эффективности. Совершив это, онасажает на него огромный цветок, не иначе чтобы посмеяться. Точно так жепавлины носят хвосты, а девушки волосы, что нельзя считать вполне функциональным.Если какая-нибудь унылая личность ответит, будто все это делается, чтобыспособствовать воспроизводству, то это будет не ответом, а лишь видимостьюего. Ибо почему все эти украшения должны быть привлекательными сексуальноили как-нибудь еще?

Хотя многие инженеры свято верят в тесную связь между функциональнойэффективностью и внешним видом, сам я отношусь к этому скептически. Конечно,нечто чрезвычайно неэффективное обязательно будет оскорблять наш взор,но я сильно сомневаюсь, что постоянное техническое совершенствование существенноулучшает внешний вид. Очень часто все получается просто наоборот.

Погоня за последней каплей совершенства приводит к внешнему виду, вызывающемутолько скуку, что легко увидеть на примере современных яхт. Лично я твердоверю, что эстетическое восприятие изделия определяется личностью его создателяи общепринятыми ценностями его эпохи. Если пройти по любой улице с открытымиглазами и непредвзятым мнением, то легко составить и свое собственное суждениеотносительнои того, и другого.

6802

Начиная со времен Ренессанса, наука подвергалась атакам почти со всехмыслимых позиций. Большинство этих атак были весьма неосновательны. Номеня всегда удивляло, что один сильный аргумент никогда не высказывалсявслух, по крайней мере прямо. Наука искусно извращает нашу систему оценкиценностей тем, что учит строить наши суждения на чрезмерно функциональнойоснове. Современный человек скорее спросит, для чего эта вещь илиэтот человек, чем что есть эта вещь или этот человек. Здесь, безсомнения, кроются причины многих наших современных болезней. Эстетика пытаетсяответить, хотя и нестрого, на общие и важные для всех нас вопросы. Слишкомчасто сегодня наши субъективные суждения вступают в конфликт с сужденияминаучными. Но мы заметаем под ковер наши эстетические суждения на свой жестрах и риск.

Естественно, ничто не мешает прекрасной вещи быть одновременно и эффективной.Я просто настаиваю на том, что два эти качества являются, как сказал быматематик, независимыми переменными. В этой связи мне приходит на ум высказываниеодного ирландского яхтсмена: “Безобразная яхта не более привлекательна,чем безобразная женщина, какой бы быстрой она ни была”.

О стилях и напряжениях

Современное искусство и архитектура любят выставлять напоказ свою свободуот традиционных форм и условностей – возможно, именно поэтому их достижениятак невелики. Следование определенному стилю не является помехой ни дляхудожника, ни для конструктора; условности стиля защищают слабых и помогаютсильным.

Все самые красивые суда были построены в традиционной манере, и я немогу даже предположить, чтобы их создатели чувствовали себя как-то связаннымиею. Драматурги Древней Греции писали пьесы по строгим правилам и канонам,но столь же абсурдно было бы думать, что “Антигона” стала хуже из-за соблюденияправила трех единств, как и предполагать, что Джейн Остин могла бы создатьеще более значительные шедевры, если бы она чувствовала себя свободнойпользоваться бранными выражениями и описывать интимные подробности.

Чтобы полностью оценить формальные достижения, сначала необходимо хорошоизучить правила. Это относится к оценке соборов, кораблей и мостов в такойже степени, как и к суждениям об игре в крикет, и служит весомым аргументомв пользу изучения как принципов конструирования, так и истории искусстваи архитектуры.

Когда Иктин проектировал Парфенон (446 г. до н.э.), он работал в рамкаххорошо развитого дорического архитектурного стиля. Парфенон – это бесспорноодно из самых прекрасных сооружений мира, и он, возможно, величайшее изтворений рук человеческих. Хотя храм и посвящен божественной Афине, дляменя он является высшим проявлением гуманизма, того, что ученый-химик ГемфриДэви назвал “сверкающей, но призрачной мечтой о бесконечном совершенствованиичеловека”. Парфенон был построен во времена, когда Афины достигли вершинмогущества и славы, и, казалось, говорил всему миру: “Богатые, славные,венценосные Афины, вызывающие зависть народов”.

Но Немезида уже тогда поджидала за углом, как это было и в 1914 г. КогдаПарфенон был новым, весь из белого мрамора, в красной и синей росписи ипозолоченной бронзе, он, вероятно, не отличался изысканностью и казалсянесколько вульгарным (как и кое-что у Киплинга!). Но не свойственно лиэто в какой-то мере всякому великому произведению искусства?

Добавить комментарий